Источник: https://m.sports.ru/
Затем он расплачивается с водителем, который уезжает. Внезапно его выражение лица меняется. «Merde!» (фр. дерьмо – прим. переводчика) — кричит он, ударяя руку об руку и пытаясь остановить такси. Снова открывается багажник, и Жак достает искомый предмет – сумку со шлемом.
Когда бы ни произносили имя Жака Лаффита, именно эта история всплывает в моей памяти. Если он и любил автогонки, то он был слишком спокойным, чтобы быть полностью ими поглощенным. Джон Хоган, будучи ответственным за программу Marlboro в гонках, спродюсировал немало карьер гонщиков, говорил мне: «Если ты летишь рядом с гонщиком в Австралию на самолете, будь уверен, что это №2». Я понимаю, что он имел в виду. Помимо того, что лучшие гонщики наделены немалым талантом, они постоянно думают о том, как сделать машину быстрее, и мало о чем другом. Это тоже можно понять, но в конце концов это утомительно. Менее озабоченные этим гонщики стремятся узнать больше о мире вокруг. Как, например, для Клея Регаццони, для Жака Лаффита гонки были важной частью жизни, но не главной. Он был способен продемонстрировать великолепное выступление в отдельной гонке, но назвать его великим гонщиком было нельзя, и все это знали.
Я помню, как стоял рядом с Лаффитом на пит-лейн во время тренировки в Уоткинс-Глене в 1979. Дождь был таким сильным, что Лаффит отказался выезжать наряду с некоторыми другими гонщиками, а Джоди Шектер на Ferrari был на трассе и показал лучшее время. Затем Жиль Вильнев выехал на трек и показал время из другой лиги. Когда его объявили, это время было на 11 (одиннадцать) секунд лучше, чем у Шектера. Лаффит сказал: «Посмотрите на него, он отличается от нас всех, это совершенно другой уровень…»
Жак поздно пришел в гонки, и по его собственному признанию он больше был дрифтером, пока не попал в гоночную школу Winfield в 1969, когда ему было 25 лет. «Я два года гонялся в Формуле Renault, затем я решил, что постараюсь зарабатывать этим на жизнь. Я до этого никогда не работал! Я жил с родителями, и они кормили меня и давали кров. Когда я подрабатывал, я ездил отдыхать».
В 1973 Лаффит перешел в Формулу 3, выиграл Чемпионат Франции, затем была Формула 2, он выиграл Европейский чемпионат в 1975. По пути, в 1974, его талант отметил Фрэнк Уильямс, за команду которого он дебютировал в Формуле 1 в Нюрбургринге. «Конечно, это было сложно. Наше шасси было так себе, как и в двигатель, и шины. Но для меня это было здорово, потому что это научило меня бороться. Мне нравилось гоняться за Фрэнка, и я бы остался, если бы не поступило предложение от Ligier».
Лаффит был впечатлен той машиной: «Машина была такой быстрой! Двигатель Matra был великолепным, но у Фрэнка не было Cosworth. Первый сезон был хорошим, но нам предстояло многому научиться, и я уверен, что гонщик вроде Лауды мог бы добиться большего».
У Ligier была репутация – у них было хорошее шасси, но двигателю Matra V12 не хватало крутящего момента как у DFV. За первые три сезона у них была лишь одна победа в Андерсторпе 1977, но в 1979 Ligier вдруг стала одной из ведущих команд с JS11, которая имела в задней части DFV, что было важно. Сезон Лаффита начался великолепно, с двух поулов и двух побед в Буэнос-Айресе и Интерлагосе. «Многие говорили, что чемпионат будет легким, но я знал, что это не так…» Он больше не выигрывал в том году. В итоге Жак финшировал четвертым в сезоне, и повторил это в 1980, выиграв в Хоккенхайме. И то же самое в 1981 с победами в Монреале и в Австрии. А в следующем году Ligier откатилась, и, когда Уильямс предложил ему вернуться, Лаффит согласился.
Второе пришествие в Williams не было удачным. Кеке Росберг был явно быстрее Лаффита, а Жак так и не добрался до подиума. Кеке Росберг: «Я был рад, что моим напарником был Жак. Он хороший парень, расслабленный. Он подписал двухлетний контракт, но после первого сезона Фрэнк сказал, что недоволен результатами, поэтому сократил его зарплату вдвое. Жак же просто согласился».
В сезоне 1984, где даже Росберг финишировал лишь восьмым в чемпионате, был тяжелым для Williams. В конце сезона Лаффит покинул команду и вернулся в Ligier, где он даже был конкурентоспособным, пока не случился инцидент в первом повороте в Брэндс-Хэтче в 1986. После того, как гонка была остановлена, я прошел вдоль стартовой решетки, где нашел Дерека Уорика, который не знал о том, что Лаффит оказался зажат в машине. «Нет, это не Жак, с чего бы?» Так все думали, и мы испытали облегчение, когда узнали, что его жизнь вне опасности. Но у него были тяжелые ранения ног, которые были обычным явлением того времени, когда ноги гонщика располагались между колесами.
Затем был долгий период реабилитации в больнице в Париже, а Жак, как и следовало ожидать, арендовал дорогую квартиру неподалеку, чтобы друзья, которые его навещали, могли где-то остановиться! Когда он восстановился, для него было трагедией, что ему в 44 года оказалось невозможно вернуться в Формулу 1. Но он несколько лет продолжал гоняться в французском туринге, в Ле-Мане и в 24 часах Спа.
Какое-то время он работал в PR Формулы 1, чему мы были удивлены, учитывая его презрение к политкорректности. Однажды за ужином он начал говорить о том, что одна из команд обманывает другие, и его попросили немного сбавить обороты. Жак же ответил: «Почему? Все же и так знают…» Даже в свою эру Лаффит не был человеком своего времени. Он говорил: «Вы знаете, во Франции все полагают, что Жак Лаффит – богатый человек, раз 13 лет отъездил в Формуле 1, и все такое. Но в мой последний сезон мне платили два миллиона франков (тогда около 300 000$). Да, это большая сумма, но не сравнится с тем, что гонщики получают сейчас. И все равно я тратил все, что зарабатывал. Живем только сегодня, так ведь? До своей аварии я никогда не думал об уходе из гонок, я любил гонки. И я клянусь, что гонялся бы и за просто так. Я любил соревноваться. C’est tout…»
